ЛЮДИ Тагир Михайлович Зарипов

О состоянии мирового джаза наша публика может судить по проходящим ежегодно фестивалям. Но говорить о собственных джазовых экспериментах и исследованиях пока рано. Сейчас главное – обучение музыкантов и формирование вкусов публики.

Так считает инициатор и организатор этих фестивалей, руководитель и дирижер джаз-оркестра «Алматы II», директор единственного в Казахстане Молодежного джазового центра-школы, который в ноябре отпразднует свое пятилетие, Тагир Зарипов.

«Мой путь в джаз начался еще на втором курсе музыкального училища. Впервые его я услышал по «Голосу Америки». Несмотря на то что джаз в советское время находился под запретом, многие музыканты все равно «снимали» записи, старались их играть. Все были самоучками, профессионально джазу никто не обучал. Хотя были музыканты-любители высокого класса, например, московский оркестр Олега Лундстрема. Сейчас все поменялось – со звездами, которых раньше слушали только в записи, можно встретиться лицом к лицу. Молодые получают такую информацию, о которой мы в свое время могли лишь мечтать», – рассказывает музыкант.

Каждый привносит свое

– Тагир Михайлович, как вы относитесь к смешению джаза с другими музыкальными стилями?

– Это было всегда. Мы со своим оркестром тоже играем классику и рок-произведения в джазовой обработке. Джаз – это в основном импровизация. А для импровизации можно избрать любую тему. В этом заключена суть джаза.

– Чему вы отдаете предпочтение: чистому или смешанному джазу? Приветствуете ли союз джаза с рок— и поп-музыкой?

– Почему бы и нет? Как оркестр мы можем играть любую музыку. Все дело в импровизации. Поскольку я занимаюсь с детьми в школе, то отдаю предпочтение основам джаза, в первую очередь свингу. А дальше уже можно осваивать и другие стили, например джаз-рок. Сейчас молодежь увлечена фанком, роком. Но обучаться все равно надо на свинге. Это классика. У нас есть история джаза, где дети проходят все стили. Все новое идет от джаза.

На наших фестивалях звучит самый разный джаз. Недавно я говорил со швейцарским консулом. На следующий фестиваль он предлагает авангардную музыку. Здорово! Фестиваль нам необходим. Американское посольство собирается пригласить молодую команду из Нью-Йорка. Если музыканты будут приезжать из разных концов мира, мы от этого выиграем – будем знать, что где происходит. На последнем фестивале музыканты из Пуэрто-Рико играли латин-джаз. Из Африки – больше фанк и джаз-рок. Очень хорошее трио из Франции исполняло карибскую музыку. Благодаря таким фестивалям зритель сможет иметь представление о ситуации с джаз-музыкой в мире.

– Какой из периодов в истории развития джаза повлиял на вас больше всего?

– Период 60−х, бибоп. Великий Диззи Гиллеспи и Чарли Паркер, которые были основоположниками этого направления. Это очень энергичная живая музыка. Гиллеспи стал примером для подражания и наставником для очень многих молодых музыкантов. На 60−е пришелся и расцвет кул-джаза. Его яркие представители – трубачи Майлз Дэвиз и Чет Бейкер. Идеи Майлза Дэвиза высоко подняли престиж джаза как равноправного вида музыкального искусства.

Большое влияние на меня оказало джазовое мышление Джона Колтрейна, благодаря которому джаз стал духовной музыкой. Со времени смерти Колтрейна прошло уже больше тридцати лет, и сегодня очевидно, что в ХХI век джаз берет его с собой. И отнюдь не в качестве музейного экспоната. Если блистательное исполнение Чарли Паркера – мир неконтролируемых эмоций, потрясающее искренностью самовыражение, боль и ярость, попытка звуками передать испепеляющую силу темной стороны души, то Джон Колтрейн – это соединение разума и чувств, победа над злом внутри себя, постоянное духовное самосовершенствование. Музыка зрелого Колтрейна – высокое искусство, это не просто рассказ о своих чувствах, а обращение к Богу.

Джаз сегодня

– Каковы особенности современного джаза?

– Я разделяю мнение создателя одной из самых оригинальных систем заочного обучения молодых музыкантов – так называемых «эберсолдовских фонограмм», американского музыканта-саксофониста Джейми Эберсолда, который считает, что джаз передается из поколения в поколение, и каждый музыкант, посвятивший джазу жизнь, привносит что-то свое в его музыкальную историю. Я могу судить по проходившим у нас ежегодным фестивалям джаза. В этом году фестиваль получился в латинском духе. Сейчас развивается латин-джаз, Южная Америка представляет этот регион. Стили остаются прежними, просто разные современные музыканты привносят свой характер. Слушал я и калифорнийский биг-бэнд. Трудно сказать, что он исполнял что-то принципиально новое. Просто существует исполнение более развернутого плана, а стили остаются прежними: свинг, фанк, латин-джаз. Каждый музыкант играет по-своему. В Америке импровизаторы часто делают вставки из классических произведений. Применяется все, здесь нет ограничений. Музыканты играют, как могут.

– Где следует исполнять джаз – в филармонических залах или клубах?

– Думаю, что и там, и там. На открытии джазовых вечеров в клубе Воunzzy наш оркестр играл как на филармоническом концерте. Многое зависит от исполнителей. И в клубе можно играть на уровне филармонии. Мы бы хотели превратить исполнение джаза в культурное мероприятие. Чтобы его могли слушать не только взрослые, но и дети. А для этого больше подходят концертные залы. Как люди ходят в театр, так они могут посещать и джаз-концерты.

– Кто слушает джаз сегодня?

– Публика очень разная. Я сужу по нашим джаз-фестивалям. Туда приходят и совсем молодые, и взрослые, и пожилые. Особенно отрадно, что много молодежи.

– Джаз – американская музыка, и она ассоциируется с Нью-Йорком. Скоро со своим оркестром вы едете в Нью-Йорк. Что для вас означает это поездка?

– В Нью-Йорке играют лучшие джазовые оркестры. Туда приезжают исполнители джаза со всего мира. Рядом с нами, со мной и нашими детьми, будут находиться и играть мировые звезды джаза. В Нью-Йорке ежегодно проводятся лекции и общеобразовательные конференции по джазу. Мы подали на конкурс – и прошли. Теперь будем участвовать в Международной джазовой образовательной конференции.

Для нас поездка в Нью-Йорк – в первую очередь обучение и приобретение нового опыта. Нашему центру всего пять лет, а это по счету 34−я конференция. Я уже побывал на 10 конференциях и всегда оттуда привозил много учебной литературы. Там целая система по изготовлению музыкальной литературы. Книги и партитуры дорогие, нам их приобретать проблематично. Но там нас уже знают и следят за нашим ростом. И иногда присылают литературу бесплатно. В общем, налаживаем связи. Польза от таких контактов огромная. Приезжая туда, дети получают возможность развиваться, слушая другие коллективы из разных стран мира.

Например, там я услышал хороший джазовый оркестр из Японии. Но в основном выступают, конечно, американцы, ведь это их музыка. На Нью-Йоркской конференции представлено очень много литературы, проводятся выставки инструментов, новинок и приспособлений. В общем, чего только нет!

Школы, концерты, клубы, фестивали…

– Можно играть джаз для себя, а можно ориентироваться на вкусы публики. Вы делаете ставку на музыкальный бизнес?

– Пока нам еще не до бизнеса. Наша цель – учить детей, а не зарабатывать деньги. Бизнесом заниматься некогда – работаем, учимся. Мы, скорее, рассчитываем на поддержку меценатов. Школа находится на хозрасчете: надо платить за коммунальные услуги и гонорары педагогам. Выживаем за счет оплаты за учебу. Но надо еще и приобретать инструменты. А на это средств уже не хватает. Голландское посольство, например, подарило нам «Комби», чтобы мы могли выезжать с оркестром на концерты. Со своей стороны поддержку меценатов мы хотим оправдать своим трудом. Поэтому и взялись организовывать концерты, чтобы знакомить людей с живой музыкой. Ко мне не раз подходили дети и говорили, что слышат такую музыку впервые. Посмотрят в оркестре на трубы и тромбоны, услышат, как они звучат, заинтересуются и захотят учиться. А то со временем можно и забыть, что эти инструменты существуют. Я смотрю: у нас малыши появляются, которые хотят учиться на трубе. На тромбон пока идут мало. Сейчас мы организуем младший оркестр. Из младшего оркестра ребята, как подрастут, смогут переходить в старший. Но для этого необходимо время. Тогда и будут появляться звезды. Как, например, маленькая звездочка – тромбонист Сергей Ким. Или пианист Ян Шиклеев. Будущее за развитием джаза.

– Каково положение с джазом в Казахстане? Как много коллективов играют эту музыку?

– На вечерах джаза, организованных нами в клубе Воunzzy, выступает алматинская команда «Капуччино-бэнд», которая играет танцевальную музыку. То, что вы слышали на первом вечере – из репертуара Джеймса Брауна. Это популярный танцевальный джаз. Они его «снимают». Молодцы. Мы тоже прививаем это в школе. Копирование развивает слух. В составе «Капуччино-бэнд» – преподаватели нашей школы. 9 ноября к пятилетию нашего центра-школы мы готовим концерт. Приедут музыканты из Великобритании Tomorrow's Warriors: Гари Кросби (бас) и Абрам Уилсон (труба, вокал). Совместно с ними и «Капуччино-бэнд» мы планируем представить новый проект.

Хороший состав джаз-бэнда Владимира Осипова. Они играют в ресторане «Авентинус». Там руководство ресторана определяет, какую музыку им следует играть. Так что в такой «коммерческой» ситуации от самих музыкантов мало что зависит. А если будет джаз-клуб, то они смогут там играть джаз, ориентируясь на свой вкус.

Существует алматинская джаз-группа Steps, солистка Гаухар Саттарова. Они тоже играют фанк. Я считаю, что в клубе надо играть разную музыку. Обязательно нужен свинг. Старое поколение воспитано на свинге. От фанка быстро устаешь. Например, я могу послушать не больше двух–трех фанк-произведений. Во всем нужно разнообразие. Со временем мы хотим приглашать и звезд.

– Как известно, в джазе главное импровизация. Где в джазе пролегает граница между импровизацией и созданием джазовой музыки? Как обстоят дела с созданием джаза в Казахстане?

– На данный момент, я думаю, нам создавать джаз не надо. Сейчас столько музыки, джазовых тем – море. Я даже не знаю, что здесь можно еще сочинить. Мы можем оказаться в роли открывателей Америки. Возможно, с течением времени появятся джазовые композиторы и у нас.

– А экспериментировать, исследовать, смешивать?

– Это еще рано для нас. О чем тут говорить, если владельцы ресторанов определяют репертуар: это надо играть, а это не надо. У кого есть деньги, тот и заказывает музыку. Понятно, почему музыканты идут на это – им надо как-то кормить и себя, и семью. Если нам удастся продолжить наши начинания (уже есть и джаз-школа, и ежегодный джаз-фестиваль, сейчас мы организовали джаз-вечера в клубе), то, возможно, профессиональных талантливых музыкантов будет больше, а со временем появятся и композиторы.